ты можешь пленить меня, связать меня и бросить в океан. если я и остыну, то только потому, что ты оставишь меня.
он говорит, что свидетелей не оставляют в живых. но я не свидетель. я украла нечто ценное, весомое и это нечто нужно им. от меня. я нужна им живой, пока они не заберут накопитель. ты хочешь опередить их. стереть с лица земли и оставить мою жизнь себе. ценный залог. я знаю, все знаю. и чтобы заглушить страх, я отдаюсь тебе, не понимая, что каждое прикосновение связывает нас сильнее. не будет пути назад. нет противоядия.
я пребываю на грани между сном и реальностью, наслаждаясь теплом твоего тела. удары сердца почти совпадают, мне нравится этот звук. я лениво улыбаюсь, когда ты грозишь отшлепать меня и касаюсь губами твоей груди. делай что хочешь. я не буду спорить. - что на этот раз? я не порываюсь покинуть постель, и мысли в моей голове так же ленивы. я не голодна, не страдаю, не испытываю боли. зачем уходить отсюда? я потягиваюсь, с удовольствием наблюдая за тобой. ты великолепен, твоя нагота дикая и агрессивная. пока ты позволяешь мне это делать, я хочу ощущать под пальцами твою кожу. diablo. ты снова касаешься меня, и по телу пробегают мурашки. не сбежать, не сбежать от этого утра. – глупить? я смеюсь, когда ты целуешь мой живот. это вызывает во мне трепет, чертов безумный трепет. – и не подумаю. я сажусь в кровати, и перебираю волосы, тихо напевая. y por mi puerta no la pasen. no la pasen por mi puerta.* когда солнечные лучи касаются моей обнаженной кожи, я нежусь в этом ощущении, прежде чем оставить спальню, оставить эту ночь в прошлом. мы снова закрываемся друг от друга, покидая твой дом. я с опаской переступаю порог, и сердце начинает биться быстрее, разгоняя страх в крови. горький привкус на языке вызывает тошноту. ты молча застегиваешь на мне шлем, и я отвожу взгляд. мы уже проходили через это. мотоцикл набирает скорость, и я сильнее обхватываю тебя руками. у меня есть время подумать. но мы слишком быстро оказываемся на месте, и ты снова стоишь передо мной. ты сжимаешь мою ладонь и ведешь за собой. внутри меня что-то происходит, подобное лихорадке. я вздрагиваю от звона колокольчика, глядя по сторонам. но ты видишь того, кто тебе нужен, в тебе нет сомнений. гора мышц поднимается с места. от вас обоих веет опасностью, она как жар из пустыни овевает кожу. я киваю, и забираюсь на сидение. ты садишься рядом, окидывая взглядом все помещение. твое спокойствие подобно вулкану, ты собран. с какого хрена я думаю об этом? я выдыхаю и мои губы растягиваются в улыбке. раз уж играть, то по собственным правилам. я кладу ногу на ногу и вытягиваюсь вперед, чтобы подхватить папку. она увесистая и я открываю ее. мой взгляд тут же натыкается на фотографию. разве я могла его забыть? – вот черт. я чувствую твой взгляд, знаю, что ты медленно повернул голову, стоило мне открыть рот. вы оба наблюдаете за мной, как хищники. – все тот же холеный ублюдок. я пробегаю взглядом по информации, четко подобранной, закрытой. я борюсь с желанием рассмотреть Гаса. – он даже не подумал сменить дом. я говорю это тихо, скорее самой себе, сглатывая и борясь с неведомой херней, от которой у меня все внутренности сжимаются. сидение скрипит, когда ты придвигаешься и вытаскиваешь конверт с фотографиями. яхты, лица, женщины, украшения, машины, встречи. словно наблюдение велось 24 часа в сутки. они знают время в которое он садился на унитаз, мать твою. я закрываю глаза ладонью. дрянь дрянь дрянь. – за последние годы он стал куда аккуратнее. у него достаточно охраны, и пару раз он прикрывался своими бабами. а на следующий день заводил себе новую. я убираю руку от лица и смотрю на мужчину по ту сторону стола. – он все еще жаден до аукционов, и приобретает самые редкие экземпляры, храня их в своем бункере под домом. я усмехаюсь. – и вход в этот бункер не так уж надежен. под городом проходит подземная река, и если знать ее течение, в хранилище можно пробраться изнутри, чтобы распахнуть дверь. бровь Гаса дернулась, и он улыбнулся, кивая мне. я изучила этот дом, я и сейчас м

, я и сейчас могла бы описать каждую комнату, за исключением системы сигнализации. неужели он позволит надуть себя еще раз? вряд ли. – верно, реку усмирить не так-то просто, но охранять ее нет смысла, сигнализация надежна как никогда, да и местных копов он прикормил. я поворачиваю голову в твою сторону и натыкаюсь на стальной взгляд. ты что наблюдаешь за мной? из-за последних неудачных покушений, он буквально сошел с ума. срет и ест в бронежилете. я моргаю и отворачиваюсь. – он всегда был психом. а сейчас обезумел. его передвижения слишком хаотичны. он пытается обмануть слежку? я пробегаю глазами по списку, был там, делал то, ел это, спал с той, заплатил столько. – он пользуется услугами проституток, чтобы вымещать на них свою злобу. одну из девок увезли из борделя с тяжелыми увечьями. никаких жалоб, им хорошо платят. но он жестокий садист. я едва ли могу натянуть улыбку на лицо, мое тело наполнено болью, и это сделал не он, его прихвостни. попадись я ему, он бы переломал мне ноги, чтобы я не смогла сбежать. он мог бы изнасиловать меня бутылкой шампанского, прижечь кожу, наслаждаться моей беспомощностью. – Ванда. у него была любовница. калека. ее звали Ванда-на-колесах. что с ней? если она жива, то могла бы нам помочь. одна услуга. Гас перебирал листы, пока не вытянул нужный. - она вернулась на улицу. торгует собой. здесь есть ее адрес. но эта калека его больше не интересует. он завел себе новую игрушку. Цецилия. на стол легла фотография, на которой красовалась длинноногая блондинка, без изъянов. я недоуменно посмотрела на Гаса. он рассмеялся. – она глухонемая. я выругалась на испанском, и отодвинула от себя фотографию, откидываясь на спинку дивана. ты обхватил пальцами мою шею, и я положила ладонь на твое бедро. – он сдохнет. это было истиной. никаких сомнений. я хочу увидеть его смерть. – где накопитель? как бы между прочим спросил Гас, но взгляд его был подобен заточенному лезвию скальпеля. – в Миннесоте. на его молчаливый вопрос я ответила. – отследить перемещения по стране куда тяжелее, если покупать билет на автобус наличными. не требуется документов и поток слишком большой, чтобы обратить внимание на какую-то мексиканку. взгляд его смягчился и он посмотрел на Майкла. между ними что-то проскользнуло, они обменялись тем что я не должна была услышать. опять включили хренов мачизм. мы забрали папку, и покинули кафе. температура быстро росла, и мотоцикл блестел на солнце. – навестим Ванду? ты едва прищурил глаз, и не смотри я на тебя так внимательно, не заметила бы. ты обдумывал все наперед, просчитывая все варианты, в которых этот ублюдок каждый раз подыхает, захлебываясь кровью. это я ясно прочитала. очень ясно. я злорадно улыбнулась. он сдохнет.